IUF
Uniting Food, Farm and Hotel Workers World-Wide
«Мытари» сами стали объектом шантажа: от Давоса до Сиднея
Posted to the IUF website 05-Feb-2010Председатель совета директоров фонда Blackstone Стивен Шварцман предупредил правительство Австралии о предстоящем «похолодании» в атмосфере иностранных инвестиций, вызванном попытками налоговых служб этой страны взыскать налог на прибыль от сделки, заключенной фондом TPG, гигантом в сфере прямых частных инвестиций. Однако по сообщениям австралийских СМИ, правительство и само на протяжении последнего времени без лишнего шума проводило опросы среди руководства частных инвестиционных фирм, выясняя, как необходимость уплаты налогов повлияет на их отношение к ведению бизнеса в стране. Результаты этих изысканий будут представлены казначейству и премьер-министру.
Кому-кому, а г-ну Шварцману уж точно должно быть известно кое-что о нелюбви к уплате налогов, ведь он стал в 2008 году самым высокооплачиваемым руководителем в США, заработав более 702 миллионов долларов (второе место с большим отрывом занял босс компании Oracle с его 557 миллионами в год). В свое время фонды Blackstone и TPG поломали немало копий в тендерных войнах, однако инцидент с австралийской налоговой службой показывает, что даже столь серьезные конкуренты знают, как сомкнуть ряды перед лицом общей угрозы.
В июне 2006 года, TPG совместно с руководством самой компании и другим, не таким крупным частным инвестиционным фондом, выкупил австралийскую сеть супермаркетов Myer за 1,4 миллиарда австралийских долларов (или 1,04 миллиарда долларов США), внеся 500 миллионов в акционерный капитал и профинансировав оставшуюся часть суммы за счет кредитов. Уже через месяц после покупки новые владельцы начали распродавать имущество компании и брать его назад в лизинг. В течение года частные инвесторы возвратили свой первоначальный вклад за счет выручки от продаж собственности компании.
В результате гигантской распродажи больше половины складских запасов и имущества «ушли» практически за треть цены; склады были закрыты, доставка централизована; зато за 4 миллиона долларов на 4 года была приглашена австралийка, ставшая Мисс Вселенной, чье лицо в 2009 украсило рекламный буклет, в котором инвесторам предлагается завладеть «кусочком моей Myer. Тем временем, компания влезла в дополнительные долги, выпустив облигаций на сумму 250 миллионов долларов.
Поспешная распродажа компании, реализация имущества и сокращения в отделении доставки товаров сотворили финансовое чудо. Ну, по крайней мере, на бумаге. Несмотря на застой в продажах, операционная прибыль компании выросла на 17%.
В ноябре 2009 г. идеально приурочив время IPO (первоначального размещения акций) к оживлению на финансовых рынках, частные владельцы Meyer's вернули акции компании в биржевые котировки, оценив первоначальный пакет в 2,4 миллиарда австралийских долларов, а компанию целиком - в 2,8 млрд.
Фонд TPG получил 400% прибыли от своих инвестиций.
Покупателям акций повезло меньше. В первый же день торгов котировки акций MYR.AX упали больше, чем на восемь процентов, уменьшив рыночную капитализацию компании на 200 миллионов долларов. 31 января 2009 года акции продавались уже по цене чуть больше 3 долларов, при цене размещения в 4,1 доллара.
Вскоре после IPO Myer деловая колонка газеты New York Times подметила «подвох», связанный с размещением акций компании на бирже и крупной прибылью её прежних частных владельцев. «Продажа активов, - отмечалось в газете, - связывает розничных операторов расходами на аренду, что усугубляет последствия любого спада продаж».
Через две недели после размещения акций Myer на бирже налоговые органы Австралии установили, что задолженность фонда TPG по налогам и пени с прибыли от IPO составила 620 миллионов австралийских долларов, и принялись искать эти деньги. Было отдано распоряжение заморозить счет, открытый для обслуживания сделки. На счете оказалось 48 долларов.
В обоснование своих претензий австралийская налоговая служба предложила рассматривать прибыль от продажи активов, приобретенных с помощью кредитного плеча, с точки зрения налогообложения как выручку, а не как прибыль на капитал, облагающуюся по более низкой ставке. Суть аргумента проста: бизнесом фондов частных прямых инвестиций является покупка бизнеса, что приносит им выручку. Поэтому их прибыль должна и облагаться налогом соответственно, т.е. как выручка.
Во-вторых, налоговые власти обвинили фонд TPG в уклонении от налогов при помощи сети зарубежных и оффшорных компаний, зарегистрированных в Нидерландах, Люксембурге и на Каймановых островах.
Австралийское лобби, отстаивающее интересы частных инвестиционных фондов, громогласно заявило, что использование таких схем является нормальной практикой для иностранных и даже местных «управляющих активами», применяемой чтобы избежать «двойного налогообложения»: инвестиции производятся через компанию, зарегистрированную в стране, связанной с Австралией налоговым соглашением.
Смысл существования этих схем, однако, заключается не в предотвращении двойного налогообложения, а в минимизации выплат или уклонении от налогообложения вообще.
По условиям налогового соглашения, иностранная компания, ведущая бизнес в Австралии, может уплатить свой налог на прибыль в стране регистрации материнской компании. На бумаге держателем акций Myer является компания, зарегистрированная в Нидерландах (стране, с которой у Австралии подписано налоговое соглашение), чья материнская компания зарегистрирована в Люксембурге. Однако и это еще не всё: их общей «матерью» является (или была) компания под названием TPG Newbridge Myer, зарегистрированная на Каймановых Островах. По законам Нидерландов, дочерние компании, базирующиеся в этой стране, не платят налогов на дивиденды, выплачиваемые материнской компании, зарегистрированной в стране Евросоюза – что вполне объясняет функцию компаний из Нидерландов и Люксембурга в этой цепочке, концы которой находятся в Австралии и на Каймановых островах. Защита от двойного налогообложения в этом случае равнозначна нулевому налогообложению. Это вполне может служить объяснением горьких предостережений, всё громче звучащих на саммитах в Давосе, но не упражнения австралийского правительства в исследовании «общественного мнения», ведь налоговики, проявив наличие здравого смысла, уже вынесли решение, бьющее, фактически, в самый корень проблемы.
Вся эта история ещё раз показывает, насколько глубоко проникли хитроумные финансовые схемы и уклонение от налогов, составляющие саму основу бизнеса частных инвестиционных фондов.
Налоги с этих громадных прибылей могли бы на миллиарды долларов облегчить бремя дефицита государственных бюджетов и простимулировать восстановление экономики во времена массовой безработицы. Благодаря изменениям в законодательстве, проведенным предыдущим правоцентристским правительством, иностранные инвесторы в Австралии и так вот уже более трех лет освобождены от налогов на прирост капитала. Уступки шантажу инвестиционных фондов, в то время как правительства по всему миру, от США до Кореи, рассматривают меры по повышению налогов на прибыли частных инвесторов, вряд ли пойдут на пользу нынешнему австралийскому правительству лейбористов. Фактически, для того, чтобы начать получать деньги с частных инвестиционных фондов, правительству Австралии даже нет необходимости вносить изменения в существующее налоговое законодательство: достаточно добиться соблюдения уже принятых законов.